Зло именем твоим - Страница 64

— Принял решение на экстренную посадку. Приготовиться!

— Сэр, третий двигатель зафлюгирован. Он не выдержал!

— Держаться! Экипажу приготовиться к удару!

Место, где они сели было не болотом, а так — чем-то средним, им повезло, потому что они успели увести самолет от однозначно гиблых участков, где он затонул бы с экипажем за минуту. Командир самолета не стал даже пытаться выпускать шасси — смысл это делать на такой поверхности? Самолет коснулся поверхности земли с креном, но не таким сильным, чтобы сразу оторвало крыло, самолет начала вертеть, а то и кувыркать. Вместо этого, он ударился брюхом, но не подскочил, потому что мягкая, болотистая почва самортизировала большую часть энергии соударения. Он пер по земле, как торпедный катер, поднимая усы из грязи и зарываясь в грязь носом. Скорость у самолета была небольшая, пропахав носом несколько десятков ярдов, он, наконец, замер, наполовину закопавшись носом в землю. Что-то протяжно и жалобно заскрипело — будто сам самолет жаловался на жестокую и несправедливую судьбу.

— О черт… — второй пилот провел руками по лицу, приходя в себя — Бад, как ты там…

Командир воздушного судна уже пытался отстегнуть ремни пилотского кресла

— Мы тонем?

— Нет… Кажется нет…

В кабине пахло горелой изоляцией

— Отключи питание. Сейчас погребальным костром вспыхнем.

— Есть…

Пока второй пилот занимался питанием, командир — сорвал с креплений небольшой огнетушитель, шикнул белым паром вокруг себя. Еще раз…

— Сэр, вы целы? — в кабину сунулся оператор систем связи

— Целы, целы. Что там у вас?

— Кажется, Майк руку сломал. А Дейв разбил лицо.

— Черт бы их побрал. Вечно с ними не так…

Командир корабля чувствовал, что кое-что не так и с ним — остро болела грудина, он не помнил, чтобы он ударился при посадке так сильно, чтобы что-то там сломать или повредить. Но она все равно болела…

Надо выбираться. Может, они сейчас начнут тонуть вообще…

— Питание отключено. Я включил средства тушения на всякий случай.

— Вижу. Давай выбираться…

Оказалось, что фюзеляж не был разрушен, хотя и лежал на земле несколько криво, идти было непривычно. Узкие коридоры, обитые специальным, негорючим и мягким, смягчающим удары материалом серого цвета. Кровь на одном из пультов.

— Сэр, давайте помогу.

— Что это за кровь?

— Дэ ударился лицом при посадке.

— Сильно?

— Кажется, нос сломал…

Они пробрались дальше, в отсек где были сорокамиллиметровое орудие Бофорс и ста двадцатимиллиметровое. Привычная теснота, конвейер с минами, обоймы с сорокамиллиметровыми снарядами — Бофорс заряжался так же, как и во времена Второй мировой. Не горело никакое освещение, даже аварийное, пробираться к люку приходилось на ощупь, ориентируясь по брошенному около него ХИС.

Выбрались…

Целы были все — учитывая, что произошло, это было настоящим чудом, не только не пострадал серьезно никто из экипажа, но и относительно целой осталась машина. Все-таки С130 — реально крепкий самолет…

Включили фонари, осмотрели крыло — ужаснулись. Ракета едва не вырвала гондолу четвертого двигателя из крыла, само крыло держалось на честном слове. Третий двигатель видимо был поврежден осколками. Чудом было и то, что осколки от четвертого двигателя не полетели во все стороны, в том числе и в фюзеляж. Все-таки — раньше технику умели делать.

— Что будем делать, сэр?

— Предложения — спросил капитан

— Продвигаться к своим.

— А ты знаешь, где они — свои? Маяк включить, ждем спасательную команду.

Болото жило своей жизнью, что-то булькало, где-то вдалеке грохотали разрывы. Пахло нефтью — видимо, про экологию здесь никто не задумывался, просто сливали все ненужное в болото. В сочетании с привычной для болот запахом тухлятины — от аромата выворачивало на месте. Было темно, и только химические источники света давали хоть какой-то свет, цвет зеленый, химический, нереальный. Было страшно…

— Стоп. Всем стоп…

Морские пехотинцы мгновенно преобразовали походную колонну в оборонительное построение. Залечь… нельзя, тут грязь, сырость, а у них не АК.

Уоррент-офицер Кэмп двинулся вперед, рассчитывая каждый шаг. В головном дозоре было трое, у одного — recon-винтовка с термооптическим прицелом, одним из двух, имевшихся в группе.

Головной дозор залег прямо на тропе… даже не тропе, тут не было троп. В месте, которое не пружинило под ногами.

— Что там?

Назначенный разведчик осматривал окрестности в громоздкий термооптический прицел. Пулеметчик прикрывал его, встав на колено и надев прибор ночного видения — чтобы видеть лазер на своем пулемете.

Командир патруля протянул Кэмпу свой бинокль, молча показал, куда смотреть…

Это был самолет. Тот самый, который они искали. Чуть накренившийся, лежащий на боку, с поврежденным, вспахавшим землю носом — но самолет выглядел на удивление целым — ни разломанного фюзеляжа (хотя виден был только верх), ни следов пожара, крылья тоже были на месте. Хвостовое оперение торчало над мрачным болотным пейзажем, как внушающий опасения плавник касатки — над стылой, северной водой.

— Это он…

— Сэр, там нет движения. Мне это не нравится.

В бинокле, работавшем в ночном режиме, что-то пульсировало рядом с самолетом, какая-то подсветка, неяркая, бросающая лишь слабые отсветы на его бока.

— ХИСы?

— Кажется да, сэр. Движения нет.

— Гарри… Ты ведь Гарри?

Разведчик, осматривающий окрестности через термооптический прицел, установленный на винтовкe SR-15 с глушителем, на секунду отвлекся от наблюдения.